В последний день стремительно пролетевшего лета жителей одного южного города окатили ледяной волной сообщения о том, что процесс экспроприации экспроприированного идет, оказывается, полным ходом. Под жернова закона попал тот, кто сам себя долгое время законом и считал. Несостоявшийся моряк, вовремя понявший, сколь важно и прибыльно иметь гибкий позвоночник и полное отсутствие совести, теперь мучительно переживал за все беды, свалившиеся на его голову.
Он ведь столько лет талантливо изображал человека всесильного, могучего государственника, блестящего тактика и стратега. Вон, медалек у него скопилось куча. И, казалось бы, куча прочих регалий имелось в виде до вчерашнего дня льстивых птенцов его гнезда и машины с правительственными номерами. Плюс, Мехти Рамзесов, а именно так звали горевавшего ныне старца, успел набрать столько богатств, что одно их перечисление занимало почти целый футбольный тайм. И тому есть объяснение.
В одном южном городе раз в пять лет проходили парламентские выборы. Естественно, желающих получить мандат депутата было гораздо больше, чем посадочных мест в зале. И львиная доля жаждущих ощупать седалищем кресло народного избранника готово было оплатить свое чудесное превращение. В сотнях и сотнях тысячах тугриков, которые шли прямиком в карман Рамзесова. Да, порой случались накладки и все тайное становилось явным. Но, «учитель Мехти», как его почтительно называли очень многие, умел пропетлять между струйками. Он продолжать ударно работать во благо собственной семьи.
И, надо признать, существенно ему помогал зять. О, то был человек особого покроя. Едва ли не каждый его вояж в регионы южного города заканчивался тем, что зять Рамзесова становился счастливым обладателем очередного земельного участка. Плюс, он сумел стать обладателем целого ряда прибыльных бизнесов, подвесив над ними мощную «крышу». При этом, зять «учителя Мехти», превратившись в обладателя огромного состояния, так и не сумел стать обладателем приличного воспитания.
О его высокомерии, хамстве, жадности ходили легенды. Например, вставая из-за стола в ресторане, он мог захватить с собой оказавшуюся по окончании пиршества недопитой бутылку с соком. Хорошо еще, что надкусанные кебабы не уносил. Плюс, этот не в меру упитанный господин привык к громкому празднованию всего, что ему хотелось отметить. Вот и свадьбу дочери решил он провести, вопреки существовавшему запрету на проведение свадеб. Более того, он еще и такие фейерверки запускал, словно армии южного города удалось вернуть все оккупированные соседним государством территории.
Эхо его салютов докатилось до самых верхов, сыграв роль последнего гвоздя в крышку гроба всего клана Мехти Рамзесова. Он вмиг стал нерукопожатным. О его мерзостях заговорила вдруг прозревшая местная пресса, причем громче всех верещали те, кто вчера не входил в кабинет «учителя Мети» без памперсов. То же самое можно было сказать и о многих южногородских политиках, игравших отведенную им роль, согласно заранее обговоренному тарифу. Взирая на все это господин Рамзесов сначала даже опешил и попробовал обратиться к тому, что у этой категории лиц давно было ампутировано — к их совести.
Естественно, это был напрасный труд. Ведь стало очевидно, что отвечать клану господину Рамзесова теперь придется за все. И никаких тебе предварительных ласк. Подумать только — его «раздевали» с такой же быстротой, с какой вернувшийся из долгого похода солдат набрасывается на любимую женщину. Шансы избежать отведенной участи у них, у женщины долго отсутствовавшего дома солдата и у горевавшего в связи с происходящим старца, были одинаково нулевые.
И вот, «первой ласточкой» мелькнуло сообщение о том, что «учитель Мехти» выставил на продажу свой особняк, стоимостью в два с половиной миллиона тугриков. Там, как пишет местная пресса, имелся забор высотой в шесть метров, обрамлявший имение в четыре гектара. Да еще и вертолетная площадка там, как пишут, имелась. Все это, конечно же, невозможно было отгрохать на зарплату Рамзесова, даже если он взял ее на десять жизней вперед. Но в том и состояла прелесть момента, что у этого господина, а также у его сына, зятя и прочих членов семьи, таких вилл было немало. Владели они и банком, и торговыми объектами, да чего только у них не было?! И вот, все, что было нажито непосильным трудом, отбиралось.
Нет, официально все это выставлялось на продажу. Но в реальности, как поговаривали в народе, речь шла о переписывании имущества на иное имя. Точно также, в свое время, из под Рамзесова был выведен завод железяк. Нет, безусловно, даже после экзекуции, сам «учитель Мехти» и члены его кружка не будут бедствовать. Там такие закрома, что правнукам хватит. Но, показательна была вся эта порка, за которой со страхом наблюдал из-за границы верный оруженосец Рамзесова по имени Велишка Газанов.
Он своевременно отправился за кордон на лечение. Там его и застала новость об интересе Южгорпрокуратуры ко всем махинациям господина Газанова в качестве куратора местной прессы. Обладавший сверхъестественным чутьем Велишка понимал, что «раздевать» теперь будут и его. И в процессе этого действа вдруг выяснится, что он воровал в масштабах, мало уступающих Мехти Рамзесову. Этого он не хотел. Все надеялся как-то пропетлять и на сей раз. При этом, не Велишка, не «учитель Мехти» не захотели вспоминать про Сулеймана Кануни, который завещал по всему пути следования его похоронной процессии разбрасывать золотые монеты и драгоценные камни, чтобы все видели его руки и усвоили, что он уходит из этой жизни, не забирая с собой в иной мир ничего.
