Карабахский конфликт сейчас является темой номер один во всем мире. Разные страны и организации по — своему характеризуют данную обстановку. Ясно пока лишь одно – все призывают к прекращению огня. Но, прекращение огня было достигнуто усилиями России, и их недостаточно, чтобы прекратить обстрелы.

О карабахском конфликте, а также о позиции Ирана в данном вопросе, рассказал в интервью # эксперт по Ближнему Востоку, иранист Игорь Панкратенко.

Как вы оцениваете последнее обострение в Карабахе? И насколько эта война будет решающей?

— Мне бы очень хотелось, чтобы действия Азербайджана по освобождению оккупированных территорий закончились успехом. Выбранная президентом Алиевым стратегия «мир в обмен на территории» и «силовое принуждение к переговорам» является, судя по всему, единственно возможным вариантом диалога с Ереваном.

Чисто по-человечески, конечно, хотелось бы, чтобы военная часть этого принуждения завершилась как можно скорее, чтобы сократилось число жертв. Но, с другой стороны, если все опять «заморозить», как это на протяжении почти тридцати лет делала пресловутая Минская группа — никто не может предсказать, какое количество жертв мы получим в будущем.

Президент Турции Реджеп Эрдоган прав – без военной победы никакие переговоры не имеют смысла. Ереван, опираясь на свои особые отношения с Парижем и деликатного характера взаимодействие с Москвой, опять извернется и будет саботировать переговорный процесс.

Нельзя дать ему такой шанс, особенно после удара по Гяндже, когда он демонстративно плюнул, давайте называть вещи своими именами, как в сторону Москвы, так и в уже заключенные договоренности, сколько бы ограничены они не были.

— Как бы вы оценили поведение Ирана в данном конфликте? Насколько оно объективно?

— Здесь вот что нужно понимать. В любом учебнике для иранских дипломатов с гордостью рассказывается о посредничестве Тегерана в карабахском конфликте в 90-х. Именно тогда была сформирована иранская позиция по данному конфликту: во-первых, оккупированные земли Армения должна вернуть, но только «семь городов», то есть — районы, не входившие в состав автономной области Нагорного Карабаха в советское время, но занятых армянскими силами в ходе войны.

Собственно, Нагорный Карабах, с иранской точки зрения – дело другое, вопрос сложный, время его решать не пришло, здесь Тегеран де-факто, поддерживает позицию ничегонеделания со стороны Минской группы, хотя никогда в этом не признается.

Во-вторых, Иран всегда давал понять, что ему не нравится ни война у самой границы, ни попытки жесткого решения конфликта, с чьей бы стороны они не исходили.

Вот такая вот позиция. Оценивать ее объективность было бы неправильно, поскольку эта та данность, которая есть и с которой нужно считаться. Другое дело, что этот подход, на мой взгляд, по целому ряду причин и в связи с изменениями в международной обстановке – серьезно устарел и нуждается в коррекции.

Произойдет ли она – посмотрим, но только не сейчас. Тегеран пока берет паузу и будет наблюдать за дальнейшим развитием событий, избегая любого вмешательства в них.

Несмотря на заявления иранских официальных лиц вчера Роухани во время телефонного разговора с Путиным сделал неоднозначные заявления. Как бы вы их оценили? На что он намекал?

— Складывается достаточно парадоксальная ситуация. В Нагорно-Карабахском конфликте для Тегерана есть один «камушек в ботинке», который лишает его спокойствия. Победа Еревана будет означать укрепление на Южном Кавказе позиций Франции — государства НАТО. Победа Баку – укрепление Турции. В обоих случаях позиции Тегерана ослабляются, и это еще мягко сказано.

Поэтому он сейчас и начинает «вилять», стремясь донести до остальных то, как именно он видит границы «возможного». Так что, ничего удивительного в заявлениях Ирана о «нежелательности третьих сторон» в конфликте нет, нормальная реакция для представителей страны, которая проигрывает регион, в котором когда-то, правда очень давно, даже доминировала, да и сейчас имеет свои интересы.

image
(Пока оценок нет)