Уже с определенной долей уверенности можно говорить о танкерной войне в Персидском заливе. Взрывы и пожары на танкерах снова поставили на повестку дня вопрос о свободе судоходства через Ормузский пролив и бесперебойности поставок углеводородов на мировой рынок.

При этом отметим, что много говорится о нефти, хотя в отношении нее опасности гораздо меньшие, так как уже введены в эксплуатацию трубопроводы на побережье Красного моря и в Аденский залив. Гораздо большая опасность перекрытия Ормузского пролива существует для поставок сжиженного газа (СПГ) из Катара в первую очередь. Не случайно на инциденты с танкерами мировой рынок нефти отреагировал довольно слабо. Цены поднялись, на короткий промежуток времени и развернулись в направлении падения. Отсюда следует простой факт, что перекрытие поставок из региона Персидского залива углеводородов скажется на стоимости газа. В том числе и поэтому в Европе стараются достаточно быстро под завязку заполнить газовые хранилища, чтобы избежать каких-либо неожиданностей в осенне-зимний период.

Остается открытым вопрос, который в таких случаях задавали еще в Древнем Риме — cui prodest? — кому выгодно?. И тут же следовал ответ — is fecit cui prodest — сделал тот, кому выгодно. Эта юридическая формула остается действенной и на сегодняшний день.

В США однозначно считают, что все эти провокации дело рук Ирана. Как заявил государственный секретарь Майк Помпео, «У разведывательного сообщества много данных, много доказательств. Мир многое увидит». Надо полагать, что он знает, о чем говорит, так как до занятия дипломатией, он возглавлял ЦРУ.

Последнее нападение на танкеры произошло именно в тот момент, когда в Тегеран с посреднической миссией прибыл премьер-министр Японии Синдзо Абэ. Глава иранского МИД Мохаммад Джавад Зариф на своей странице в Twitter отметил, что нападение на японский танкер было совершено в момент встречи премьера Японии с верховным руководителем Ирана аятоллой Сейидом Али Хаменеи.

Вряд ли это случайно. Как пишет немецкая газета Die Welt, в Иране происходит противостояние между сторонниками жесткой линии и прагматиками. Последние поддерживают президента страны Хасана Роухани и стремятся при помощи дипломатии заставить Европу помочь обойти наложенные США санкции. Однако Корпус стражей исламской революции (КСИР), поддерживающий религиозного лидера страны аятоллу Али Хаменеи, считает такую позицию проявлением слабости и хочет увеличить давление на остальные страны, в том числе и при помощи военных средств.

Учитывая, что КСИР обладает очень большой автономией и фактически стал своего рода deep state — государством в государстве вполне возможно, что нападение на танкеры в том числе и на японский укладывается в логику срыва возможных сдвижек в противостоянии с США с учетом японского посредничества.

Как результат, Хаменеи заявил Абэ, что «Мы не сомневаемся в вашей доброй воле и решимости, но в отношении того, что Вы сказали о президенте Соединенных Штатов, я не считаю Трампа человеком, заслуживающим какого-либо послания, и у меня нет, и не будет для него никакого ответа».

Было ли это результатом атаки на танкеры? Навряд ли. Жесткая позиция аятоллы по отношению США известна, поэтому инцидент с кораблями, если его устроили деятели КСИР, вполне вписывается в картину нагнетания напряженности и балансирования на грани войны.

В целом это соответствует политике консервативных кругов, которые при разладе экономики и финансов пытаются внешней опасностью усилить мобилизацию страны вплоть до провоцирования военного конфликта. Смысл такого военно-политического покера довольно простой и в то же самое время ясный — взвинтить напряженность, разбалансировать рынок энергоресурсов, чтобы таким образом образовать своего рода антиамериканский фронт и заставить Вашингтон отступить.

Трудно сказать, что в такой логике наиболее ущербно. Никто реально на создание такого фронта не пойдет. Даже Китай и тем более Индия. О Европе и говорить не приходится. При всех разногласиях в европейских столицах из-за Ирана на конфликт, пусть и дипломатический, с США никто не пойдет.

Остается Россия. И здесь, как оказывается, Тегерану не на что надеяться.

С одной стороны, после вмешательства Москвы в сирийский конфликт две страны оказались в одной лодке. Кремль последовательно поддерживает Иран по целому ряду вопросов. Президенты встречаются довольно часто в двухстороннем и многостороннем форматах. Однако до настоящих союзнических отношений дело так и не дошло и вполне очевидно и не дойдет.

Слишком разные у стран цели. Иран нацелен стать ведущим государством в регионе. Не только на Ближнем и Среднем Востоке, но и гораздо дальше. Иллюстрацией может являться оживление отношений с Таджикистаном после визита президента Хасана Роухани в Душанбе. Это происходит в мягком подбрюшье России в Центральной Азии, которую Москва считает зоной своего влияния и где она с трудом мирится с экспансией Китая. Укрепление там Ирана совсем не соответствует интересам Кремля.

Со своей стороны, Москва имеет цель сконструировать баланс сил на Ближнем Востоке, При этом она будет самым влиятельным посредником в отношениях между враждующими государствами и организациями. В этом смысле ей не нужно любое государство, которое в принципе может стать доминирующим в регионе. Это в полной мере относится и к Ирану.

Экономические связи России и Ирана тоже не очень велики. Объем торговли России с Ираном в 2018 году составил $1,7 млрд, что меньше 1% в российском внешнеторговом обороте. Российский бизнес опасается иметь дела с Ираном, чтобы не попасть под американские санкции.

К тому же Москва и Тегеран — конкуренты на мировых рынках нефти и газа. Отсюда опасения в иранской столице, что Россия может воспользоваться санкциями и занять место Ирана на нефтяном, а потом и газовом рынках. Не способствуют атмосфере доверия и контакты между Москвой и Эр-Риадом с целью совместного влияния на цены на нефть. Добавим к этому нервозное реагирование Тегерана на довольно широкие связи России с Израилем.

Получается, что относительно тесная связь Москвы и Тегерана связана только с сирийским конфликтом. Да и здесь противоречия становятся все более сильными. Отсюда понятно, что в конфликте Ирана с США Россия ограничится только словесной и частично дипломатической поддержкой. И никак не военной.

Если конфликт в Персидском заливе дойдет до военной фазы, то у Ирана реальных союзников не будет. Ему придется в одиночку отбиваться от коалиции, пусть и неформальной, довольно сильных в военном и экономическом отношении государств. При столь расстроенной экономике и неупорядоченных финансах затевать военную авантюру против весьма сильных противников проблематично.

Нападения на танкеры не являются casus belli. Однако существенно приближают вариант точечной бомбардировки какого-либо военного или атомного объекта в Иране. Дальнейшие события могут стать просто непредсказуемыми.

image
(Пока оценок нет)