Или обращение к нашим «хозяевам жизни»
Специально для #
Для начала давайте определимся, кто мы такие есть. Нет, ну в самом деле: мы или светское государство, идущее в ногу со временем, цивилизацией, при этом имеющее самобытную культуру (культуру, ребята, не набор свадебных традиций и ментальных шаблонов типичной азиопской страны, гордящейся тем, что изобрело и запатентовало колесо… сразу после того, как где-то запатентовали первый компьютер). Или мы – еще одно восточное государство, продолжающее гордиться исключительно ковроткачеством, долмой, лавашем, шашлыком и мугамом, короче всем тем, чем по ходу гордятся еще как минимум три-четыре страны в ближнем регионе. Впрочем, если мы из вторых – тогда зачем тужиться, реставрировать европейские замки, катакомбы Ватикана, проводить евроигры и европесни? Можно ведь просто расслабиться, и легализовать, в конце-концов, свой статус «полной азиопы». Хотя – не хочется. Вообще!
Помимо музыкально-кулинарных древностей, мы на самом деле очень правильно гордимся и другой своей культурой. Первыми дали женщинам право голоса. Первыми создали на Востоке оперу. И – да! – у нас самая старая на том же Востоке школа академического балета. Кстати, очень добротная школа. Свои спектакли мирового класса (не каждая страна может этим похвастаться, между прочим). Скажу больше – во времена Гейдара Алиева было сделано многое для того, чтобы эта школа не только не развалилась, но даже как-то развивалась. В руководство Театром Оперы и Балета поставили сильного и компетентного человека, артистам подняли зарплаты, проводили регулярные гастроли, приглашали звезд, сами артисты ездили, росли, развивались. И это все было ни в какой не период супер-цен на нефть, а в самом начале нулевых годов.
В середине нулевых я уехал на ПМЖ в Казахстан. Замечательная, доложу вам, страна, прекрасный народ, со своей самобытной культурой, гостеприимством, оперой и… вот с балетом у них на тот период все было, мягко говоря, не очень. Оперное искусство – это да, сильны были что в советское время, что в период независимости. Но академический балет на момент моего приезда в страну находился в состоянии… скажем так, выживания. Так мне казалось по уровню виденных мною спектаклей. И вот, прошло десять лет, я снова – в Баку, и понимаю, что ситуация изменилась кардинально.
Казахстанский балет сегодня гремит во всем мире. Да, это результат во многом комплексного, форсированного подхода к созданию новой столицы государства, ведь речь идет в первую очередь о балете Астаны. Но ведь что показательно: за каких-то десять лет казахам удалось практически на развалинах советского наследия (у них ведь тоже был огромный отток кадров, даже больше чем у нас) построить абсолютно новую конструкцию своего, национального балета, который при этом академичен, и по классу постановок его не стыдно возить на гастроли в ту же Европу. Как им это удалось, вопрос вторичный – казахстанская формула для нас не то, чтобы не подходит, она нам в принципе в чистом виде и не нужна, потому как у нас уже была своя, твердая, хорошая труппа, спектакли, поставленные на прекрасную симфоническую музыку наших корифеев симфонизма. Так чего мы не сделали? Наверное, просто не оценили, как и всегда, то, что имеем.
Культура национальная ли, академическая ли – это вам не долма, она в своем соку не зреет, она нуждается в интеграционных процессах с культурой мировой, как человеческий организм в кислороде. Наша, азербайджанская академическая культура, с такими жемчужинами уже мировой классики, как оперные произведения Узеира Гаджибекова, как симфонизм Кара Караева, Фикрета Амирова и Ниязи, самое прямое тому доказательство. Наш балет – тому доказательство.
Казахи, повторюсь, молодцы, они дали впечатляющий результат, причем имея меньше активов в балансе на стартовой позиции, чем мы. Они понимали и понимают важный фактор, который понимал Гейдар Алиевич: академическое искусство в современном мире нуждается в фундаментальной поддержке государства. В отличие от коммерческой эстрады, опера, балет, симфоническая музыка являются лейблами государственного порядка. И поддержка этих лейблов, это вопрос не престижа какого ни-будь, все это на самом деле не имеет значения, ведь престиж – тоже дело функциональное. Здесь гораздо важнее то, какие амбиции у государства, народа, нации, в вопросе своего цивилизационного выбора. Помните или нет, но даже Иран в период борьбы за снятие санкций пытался вовсю показать Европе, что и у него есть академическое искусство, и у него есть балет… ага, под видом своих балетов проводя в европейских столицах показы наших балетных спектаклей. Результат, между прочим, был весьма впечатляющий – именно европейские державы стали союзниками Ирана в вопросе его возвращения в международную энергетическую экономику. Поверили, что не с азиопой дело имеют, но с цивилизацией. Пусть своеобразной, но имеющей таки с ним общие контактные точки.
Недавно узнал одну шокирующую информацию – депутаты нашего парламента (тот еще орган в нашей государственной системе, доложу я вам, некоторые представители которого своими высказываниями уже создали образ полных и редчайших неадекватов) отменили пенсионный возраст для артистов балета, тем самым совершив одну из стратегических ошибок в вопросе сохранения у нас академического балета. Тут ведь как получается – сценическая жизнь артиста классического балета даже меньше, чем рабочий возраст у летчика. И куда ему потом идти? В педагоги у всех не получится, не реально это, в репетиторы и прочие вспомогательные должности при одном единственном в государстве Театре – тоже. Значит, люди начнут волей неволей задумываться о том, что лучше сменить профессию сейчас, когда возраст еще позволяет, чем оказаться не у дел и у разбитого корыта жизненной карьеры. Але, господа депутаты, вы о чем думали вообще? Сколько их у нас в нефтеносной стране, этих артистов, что ваше решение принесет такую существенную экономию? Моя бы воля – имена депутатов того созыва, что проголосовали за закон, отменивший пенсионную льготу артистам академического искусства, следует черными буквами вписать в историю нашей культуры. Ну, чтобы потомки знали – вот, это твой прадедушка, лично, по имени-отчеству и фамилии, виноват в том, что тебе кроме лаваша гордиться теперь больше не особо есть чем. Потому что в результате именно подобного решения гражданчиков, предлагавших педагогам подрабатывать чернорабочими на стройках, начался мощнейший в нашей истории отток готовых кадров из нашего балета. Тут уж их ничем нельзя было удержать, потому что… увы и ах, зарплаты после кризиса забыли индексировать к инфляции! То есть, мало того, что на пенсию артист балета выходит точно так же, как и офисный работник какой ни будь кредитной организации, при том что здоровье уже подорвано безвозвратно нарушениями всех возможных возрастных цензов (а как вы хотели, они же теперь, чтобы прокормиться, должны танцевать, пока на этой самой сцене не упадут), так и еще и зарплаты у них теперь меньше, чем у, скажем, самого нижнего чина дорожной полиции. Нормально, да? В стране первого восточного симфонизма артист балета, ломающий свою жизнь и здоровье, зарабатывает и живет хуже гаишника. По-вашему, это правильно? Достойно?
Вот сейчас мои оппоненты скажут: да что вы все о материальном! Артист должен быть голодным, а артист балета – еще и худым, так что пущай сидят на диете! Ага, давайте допустим, что жир в теле депутата и балетная худоба – это последствия нового биологического закона распределения калорий в природе, принятого теми же депутатами. Они у нас могут, я верю, скоро и законы физики и биологии у себя там принимать или отменять по своему усмотрению. Но вот творческие амбиции артиста отменить никакой депутат не способен. Потому что без них артист ли художник, писатель или композитор – как выхолощенный призовой скакун: вид есть, результаты – так себе. И что мы сделали для удовлетворения этих творческих амбиций? Помните, настоящему артисту нужно признание. Причем признание это должно быть не ограничено кругом родного переулка, мяхля, квартала, и даже пределов баладжарского круга тут мало. Это вам не свадебные певички, которых можно под видом гастролей таскать на свадьбы родственников в Россию или Израиль, эти люди знают, чем отличается Бах от Оффенбаха, а Штирлиц — от Штрауса. Но гастрольная политика в академическом искусстве тоже проводится в рамках государственных программ, да будет вам известно. Тут уже обращаюсь не к парламенту, а минкульту, который должен инициировать более насыщенный гастрольный график. Сначала – инициировать, а потом оно, поверьте, само развернется, потому что артисты у нас талантливы.
Чего стоят только Анар Микаилов, танцующий сейчас на европейских сценах по приглашению, или хореограф Камилла Гусейнова, каждый год представляющая нашу страну на различных международных мероприятиях и конкурсах, Аян Эйвазова и Джамиля Керимова, занимающие регулярно места на международных конкурсах, Нигяр Ибрагимова, уже танцевавшая с Кремлевским Балетом, Макар Ферштандт, которого пытаются заманить российские балетные труппы. И что, хорошо будет, если их у нас все таки переманят, только потому, что вы там в своих кабинетах депутатских решили, что на пенсию этим ребятам в нашей нефтеикроносной стране надо выходить уже с полностью загубленными здоровьем, а зарабатывать меньше, чем водители ваших служебных авто? И не смейте спекулировать патриотизмом, потому что они, при том, что вы с ними делаете, не обязаны быть патриотами больше вас, с вашими зарплатами, должностями, бизнесами и возможностями. Вы что, реально хотите остаться в истории людьми, погубившими азербайджанский академический балет? Театр у нас все еще хорош, и еще не пройдена точка невозврата, за которой регресс будет не остановить.
Наверное, этот мой текст – своего рода открытое обращение к хозяевам тех… ну, вы поняли…, которые принимали решение о пенсионном возрасте артистов балета, и которые способны своей волей решить проблемы с их материальным обеспечением, а проще говоря – с зарплатами.
Пожалуйста, обратите внимание. Очень надо. И не только мне. Оно надо и вам тоже, и подумав, вы сразу увидите, почему. При ваших возможностях, вам это практически ничего не будет стоить. Но результат вы получите даже не через десять лет, а гораздо раньше. Потому что у нас есть свой балет. Пока еще – есть.
