Карабахский конфликт является одним из тлеющих конфликтов на постсоветском пространстве, с высокой степенью возобновления эскалации. Возможно, до апреля 2016 года, говорить о «высокой степени эскалации» не приходилось, но после 4-дневной апрельской войны, положение дел изменилось коренным образом.
Если же говорить о конфликтах в регионе Южного Кавказа в целом, а именно кроме карабахского конфликта, отметить и абхазский и южно-осетинский конфликты, то регион предельно насыщен военной риторикой. Но в отличие от карабахского конфликта грузинский конфликт в более глубоком кризисе. Так, после известных событий лета 2008 года, российское правительство признало оккупированные территории Грузии, тем самым поставив Тбилиси и мировое сообщество в тяжелое положение в отношении механизмов урегулирования конфликта.
Таким образом, Москва, так или иначе, частично легитимировала свое присутствие в этих регионах, и отрезала Грузию от себя. В свою очередь Тбилиси, понимая всю сложность ситуации, не пытается решить конфликт военным путем, по крайней мере, сегодня, не имея решительной, единогласной военной поддержки НАТО и его членов. В таких условиях, Грузия пытается решить конфликт, пользуясь методами миротворчества и мягкой позиции политики в отношении людей, проживающих в Абхазии и Южной Осетии. Люди, желающие получить грузинское гражданство, сегодня могут спокойно пересечь границу, получить гражданство и соответственно, образование, и медицинскую страховку.
Говорить о том, насколько данная политика Тбилиси эффективна и приближает их к урегулированию конфликта, сложно. В таких конфликтах первостепенную роль в урегулировании играет международная обстановка и политическая воля главных геополитических акторов. Что же касается самих сепаратных регионов, то тут вопрос неоднозначен.
Во-первых, существует вопрос заинтересованности элиты отколовшихся регионов, которым исходя из соображений личной выгоды, легче и выгоднее договариваться с богатой Москвой, нежели с маленькой Грузией. Во-вторых, существует фактор геополитических игроков, таких как Россия, США, Иран, Турция. Каждой из перечисленных стран по-разному интересен этот конфликт в контексте политического влияния в регионе и экономических выгод.
Соответственно, если даже будут прямые диалоги между Грузией и ее отколовшимися регионами, или же Грузия захочет возобновить военные действия, существующая экономическая и политическая конфигурация, которая устраивает большинство геополитических акторов, будет играть сдерживающую роль, нежели способствующую. Причем нужно также отметить, что у Грузии, как и у Азербайджана, есть международные обязательства по безопасности крупных энергетических и логистических проектов в регионе. Данный фактор в определенной степени играет сдерживающую роль в военной риторике Грузии и в некоторой степени Азербайджана.
Возвращаясь к карабахскому урегулированию, следует отметить, что апрель 2016 года, стал новой отправной точкой в развитии конфликта, после подписания «Бишкекских соглашений». Почему отправной? Именно после «четырехдневной войны», международное сообщество забеспокоилось и возложило в первую очередь на МГ ОБСЕ больше обязательств по превенции и урегулированию конфликта. МГ начала более активную работу в направлении урегулирования конфликта. Были Венские, а затем и Санкт-Петербургские соглашения, которые на первый взгляд приближали мирное урегулирование.
С другой стороны, апрельские события стали отправной точкой во внутриполитической ситуации в Армении. Именно после этих событий власть Сержа Саргсяна сильно пошатнулась, последовали социальные недовольства, народ не захотел видеть его в кресле премьер-министра. Результатом стала «бархатная революция», и приход к власти Никола Пашиняна. С этого момента, нужно перевернуть страницу в урегулировании карабахского конфликта, и начать новый отсчет.
Западные международные организации всегда отмечали, что процесс демократизации региона в большей степени может способствовать урегулированию спорных территориальных вопросов. Но, что мы видим по первым нескольким месяцам правления Пашиняна? К сожалению, заявления настроенного к демократическим переменам в стране Пашиняна в карабахском вопросе надежд не вселяют. Некоторые его заявления усугубляют мирные процессы и заводят их в тупик.
Есть, однако, и положительные аспекты. После встречи президента Азербайджана и премьера Армении в Душанбе, стороны согласились создать «горячую линию» для предотвращения провокаций на линии соприкосновения войск. Возможно, для Пашиняна, который готовился к внеочередным парламентским соглашениям, — это не маленькое достижение перед своим электоратом. С другой стороны, для Азербайджана это было важно, чтобы показать мировому сообществу, что страна привержена мирному урегулированию конфликта.
О переговорах можно будет говорить только после того, как Пашинян победит на парламентских выборах и станет премьер-министром демократически избранного парламента, а не парламента большинства республиканской партии. В Азербайджане же есть определенные надежды на то, что Пашинян, который знает о миротворчестве не понаслышке, и понимает, что единственным выходом из сложившегося положения является достижение результатов в переговорах с Баку, так или иначе должен будет вести более гибкую переговорную политику.
Урегулирование карабахского конфликта в первую очередь нужно самой Армении, для того, чтобы исправить свое экономическое положение. Западные страны и частный сектор, который может и хочет инвестировать в армянскую экономику, в первую очередь, задаются вопросом рентабельности данных проектов, а именно: в какие страны они могут экспортировать данную продукцию. Закрытые границы с Азербайджаном и Турцией, а также неоднозначные отношения Западных стран с Ираном, делают инвестирование в армянскую экономику на настоящем этапе нерентабельным.
С другой стороны, Пашиняну, которому в первую очередь нужно решить экономические вопросы своей страны, а затем урегулировать карабахский конфликт придется так или иначе договариваться с Россией, но на новых условиях. Официальная Москва, не была заинтересована в «бархатной революции», ей пришлось смириться с волей армянского народа, который выступил единогласно против Саргсяна.
Принимая во внимание влияние России в регионе, особенно в Армении, Пашиняну как бы то ни было придется договориться с Россией, так как Армения является членом ОДКБ и ЕАЭС, а также имеет в своей стране российскую военную базу. Демократизация Армении и уход ее в сторону Запада неприемлем для России, с другой же стороны, сама Москва сегодня испытывает трудности в решении экономических проблем Армении.
Так или иначе, для урегулирования карабахского конфликта и Армении и Азербайджану нужна и важна поддержка международного сообщества, но при этом не учитывать мнение России невозможно. Для Москвы же урегулирование нагорно-карабахского конфликта, если и представляет какой-либо интерес, то исключительно на своих условиях.
Миротворчество и конфликт
Сложившаяся реальность в азербайджанском обществе состоит в том, что в возможность мирного решения конфликта в стране мало кто верит. Тех, кто верят в то, что путем диалога, налаживания контактов и создания доверительных отношений между народами и обществами двух сторон можно решить конфликт, немного. Может быть, данный механизм и сработал бы в иных политических и идеологических условиях, но в тех реалиях, в которых оказались сторонники диалога и миротворческих процессов сегодня в Азербайджане, это не представляется возможным.
Реальность такова, что само государство не заинтересовано в углублении этих процессов. Хотя в какие-то периоды, а именно после апрельской войны 2016, правительство Азербайджана само было заинтересовано в миротворчестве, была попытка создания Платформы «Во имя мира», но данная инициатива из-за отсутствия опыта положительного результата не дала. Летом началась новая инициатива (вернее трансформация, с новыми людьми и подходами, с консультациями с миротворцами и т.д.), которая видится более перспективной.
Хотя государству стоило бы обратить внимание на огромную практику работы в этом направлении миротворцев региона. Только в этом году, по урегулированию конфликтов на Южном Кавказе состоялось несколько инициатив. Например, одно из этих мероприятий проходило в офисе Азербайджанского Национального Комитета Хельсинкской Гражданской Ассамблеи и было организовано совместно с партнерскими организациями с грузинской ICCN и нидерландской GPPAC (Глобальное партнерство по предотвращению вооруженных конфликтов). Это была конференция по проблемам медиа в условиях конфликтов на Южном Кавказе.
Аргумент противников миротворческих процессов железный: более 20 лет безуспешного миротворчества и переговорного процесса, и «четырехдневная война», в результате которой возвращены 9% захваченной территорий. Поэтому принимать участие в миротворческих инициативах в Азербайджане стало сложнее с психологической точки зрения.
То же самое можно услышать и с армянской стороны. Заниматься миротворчеством для них, после войны и военных потерь, стало сложнее. Кроме того, как показали события, некоторые так называемые миротворцы во время войны и вовсе перестали ими быть.
Естественно, миротворческие организации такая ситуация не может не беспокоить: с одной стороны в силу тех или иных временных политических предпочтений и игр захвачена большая территория Азербайджана, возвращения которой, несомненно, хотят все граждане страны, в том числе и миротворцы .
С другой стороны миротворцы все чаще слышат, что нет такого прецедента, чтобы захваченные территории были бы возвращены мирным путем. Так разве международные межправительственные организации не призваны помочь в реальном урегулировании конфликта, разве нет цели отойти от имитации урегулирования, и помочь миротворцам создать позитивный прецедент?!
Безусловно, потенциал для этого есть. Есть много организаций, вовлеченных в урегулирование конфликта, и которые политически не ангажированы. Это — национальные НПО, которые ведут работу в нескольких направлениях, в том числе и в разработке моделей, механизмов по превенции и урегулированию конфликта. Однако проблема локальных организаций в том, что предлагаемые ими инновационные предложения, модели по урегулированию конфликта остаются не услышанными и неприменимыми.
В этом случае только объединенные и скоординированные силы местных и международных миротворческих организаций могут выработать эффективные методы решения конфликта. И тенденция к координации действий есть.
Такие организации, как GPPAC поддерживают способность региональных сетей взаимодействовать и действовать сообща, а также способствуют региональным и глобальным обменам, где члены из разных частей мира собираются вместе и учатся друг у друга и разрабатывают совместные стратегии. GPPAC также связывает организации гражданского общества с другими соответствующими субъектами, включая ООН, региональные межправительственные организации, государственные субъекты, средства массовой информации и научные круги, что является необходимым для локальных миротворческих организаций для доведения своего мнения, разработок, предложений на уровень межправительственных организаций, обладающих правом голоса в принятии решения.
Поэтому стоит попробовать создать прецедент мирного и справедливого урегулирования конфликтов на Южном Кавказе. Такой поход вселяет надежду на потенциал миротворчества, как в Азербайджане, так и во всем регионе.
