Францию сотрясают протесты «желтых жилетов». Уже практически никто не вспоминает, почему они начались. О повышении цен на бензин и дизельное топливо уже дела нет.

Для Франции массовые протесты не какая-то новость.  Как писал знаменитый историк Великой французской революции Томас Карлейль, «Французов трудно превзойти в искусстве восстания».

В связи с последними событиями многие вспоминают баррикады на улицах Парижа в мае 1968 года. Тогда левонастроенные студенты вышли на улицы сначала с обычными требованиями реформирования системы образования, но очень скоро город в районе Латинского квартала покрылся баррикадами. Начались беспорядки, мародерство и грабежи. Нечто подобное происходит и сейчас.

Наряду с вполне объяснимыми экономическими и социальными требованиями к правительству бал в протестах правят радикалы и хулиганы. И это новое содержание того, что происходит на парижских улицах и даже в других странах.

К нынешним событиям Франция подошла с довольно сложной экономической и финансовой ситуацией. Уже давно было понятно, что государство не в состоянии выполнять свои социальные обязательства. Для них просто не хватает ресурсов.

Так сложилось, что во Франции в экономике и социальной сфере слишком много государства, у нее раздутый государственный сектор и при этом не всегда хорошо работающий. Страна страдает от долгов, которые уже достигли 100% ВВП. С 1983 года число государственных служащих увеличилось на 36% и достигло 5,2 млн. человек. Это 22% от всей рабочей силы. Средний показатель по Европе только 15%. На эту армию тратится 57% ВВП. Такого нет в соседней Германии и за проливом в Великобритании.

Французы меньше немцев и англичан работают, у них относительно короткая рабочая неделя, примерно 35 часов и продолжительные ежегодные отпуска. При этом производительность труда уступает немецкой и американской. К чему приводит подобное хорошо видно на примере Греции, которую всей Европой приходилось вытаскивать из кризиса.

Необходимость серьезных реформ декларировалась Макроном, когда он вел президентскую кампанию. С этим вообще никто не спорил. Только реформы и их осуществление понималось совершенно различным способом.

Как центрист и либерал президент Франции предлагал отказаться от больших налогов на богатых, чтобы предотвратить отток капитала. Предыдущие правительства в поисках денег на социальные расходы не придумали ничего лучше, чем обложить состоятельных граждан. От этого выиграла Бельгия, куда французы стали переводить свои средства и фирмы. Жерар Депардье, в частности, сбежал даже в Россию.

Макрон начал налоговую реформу, в виде уменьшения налогов на богатых, чтобы вернуть капитал в страну, но тут же столкнулся с патернализмом присущим французскому обществу.

Экономика — вещь очень инерционная. Уменьшение налогов не сразу приводит к возвращению выведенных средств и притоку инвестиций. В то же время обязательства нужно выполнять, заниматься внедрением энергосберегающих технологий, чтобы обеспечить энергетическую независимость и снизить долю атомной энергетики в энергобалансе. Во Франции, в отличие от соседей, она составляет более 60% производства электроэнергии. К тому же большое число атомных электростанций эксплуатируются несколько десятилетий и требуют либо вывода, либо коренной модернизации, а фактически нового строительства на современной основе. Отсюда идея ввести экологический налог, что и привело к подорожанию бензина и дизельного топлива. И это только один из примеров.

Франция живет не по средствам, коренное реформирование требует определенных жертв от всего общества и мобилизации значительных, в первую очередь, финансовых ресурсов.

Есть и субъективная сторона. Макрон упустил время начала реформ. Их надо было проводить, когда его популярность зашкаливала, однако он увлекся внешней политикой и благоприятным периодом не воспользовался.

Конечно, затягивание поясов в первую очередь отражается на бедных слоях. Так было в Греции, так происходило в Италии, в результате к власти там пришли популисты, и государственные расходы сильно выросли. Этой же участи не избежала Франция.

Массовые протесты, особенно без очевидных лидеров, чаще всего перерастают в беспорядки. Во Франции возник политический вакуум, потому что к протестам «желтых жилетов» политические партии присоединились не сразу и не полностью. В первую очередь это радикалы как правые из «Национального фронта» во главе с Мари Ле Пен, так и леваки сторонники бывшего кандидата в президенты, лидера партии «Непокоренная Франция» Жан-Люка Меланшона.

Это редкое явление во французской политике, когда две крайности сошлись. Тем не менее, оба лидера и их партии, несмотря на рост популярности на гребне событий, все-таки остаются маргинальными и руководить протестами не могут. Возник определенный политический вакуум, который без особого успеха попытались заполнить бывшие политики, в частности, экс-президент Николя Саркози.

Не обошлось без иностранного вмешательства. Президент Трамп критически отозвался о политике Макрона и критиковал его за предложение создать европейскую армию. На что ответил министр иностранных дел Жан-Ив Ле Дриан. Он предложил американскому президенту оставить Францию в покое.

Гораздо активнее, судя по всему, действовала Москва. В украинской прессе приводились фото, распространяемые сообществом WarGonzo. На нем Фабрис Сорлен и Ксавье Моро размахивают флагами донбасских сепаратистских республик. На сайте «Фонда Росконгресс» указано, что Моро — аналитик и бизнесмен с 2000 года он живет в Москве. Моро заявил 10 декабря, что является российским гражданином.

Сорлен — лидер ультраправой организации Dies Irae (Судный день) и руководитель аналитического центра Katehon, оправдывающий агрессивную политику России.

Можно было бы считать выходки упомянутых лиц их личным делом. Однако как пишет испанская газета АВС, «Как RT (Russia Today — авт.), так и Sputnik, медиа, финансируемые Кремлем и работающие на нескольких языках, включая французский и испанский, в последние дни опубликовали тысячи новостных заметок и видео, посвященных протестам. Разумеется, полемику вызвало не количество материалов, а аутентичность и достоверность содержания».

Газета АВС отмечает, что среди информации, распространяемой российскими СМИ, выделяется, например, новость о том, что французская полиция якобы повернулась спиной к президенту страны Эммануэлю Макрону и примкнула к популистским антиправительственным протестам. В пример приводится от RT: «Большинство полицейских поддерживают «желтые жилеты» вместо Макрона». Источником ее назван Александр Ланглуа из профсоюза VIGI, «который на последних профсоюзных выборах получил только 0,4% голосов и потому крайне далек от того, чтобы быть выразителем позиции большинства». Впрочем, RT об этом своим зрителям не сообщило.

Если бы дело ограничивалось только информационной атакой, то французские власти просто бы пропустили этот факт. Мало ли кто и что пишет и сообщает. Однако, есть все основания полагать, что российское вмешательство в события во Франции было более глубоким и всесторонним. Не случайно министр иностранных дел  Жан-Ив Ле Дриан заявил, что спецслужбы Франции начали расследование вмешательства России в протесты. Если подобное обнаружится, то Кремль попадет в крайне неприятную историю теперь со своим главным партнером в Европе.

Пусть и с некоторым опозданием, но Макрон пошел на некоторые уступки и тем самым снизил накал протестов. По данным соцопросов основная поддержка их идет из села и мелких городов — там протестующих поддерживают 24-27% населения. В крупных городах — 14-18%, в Париже 12%. Образованное городское население в целом солидаризироваться с этими протестами не хочет.

Наверное этот факт учел президент Франции в своем обращении к нации. Большинство французов оказалось довольно предложенными президентом мерами. По данным аналитического центра OpinionWay, 78% граждан одобряют сокращение налогового бремени, а 68% респондентов — увеличение минимальной зарплаты на 100 евро.

Макрон получил некоторую передышку, и у него появилась возможность несколько скорректировать свой курс. Сейчас основная борьба начнется на выборах в европейский парламент. Радикалов поддерживает село и маленькие города, но политическое лицо страны определяет Париж и крупные города. Там радикалы популярностью не пользуются. Даже их конъюнктурные успехи не обещают им серьезного политического будущего.

В ближайшие полгода европейская политика будет определяться событиями во Франции. От того как там завершится кризис зависит будущее континента.

image
(Пока оценок нет)